Александр Ковалев       

                        КРЕНДЕЛЕК ПАПАШИ БУША

     Признаться, когда Главный редактор «Космополита», Ирина Лебедева попросила меня написать о войне в Ираке, я был в определенной растерянности. Да и что может написать из дальнего, слякотного Питера об этой  войне в чужих раскаленных песках русский литератор, пусть даже и движимый острыми чувствами личного пацифистского негодования и  мировой гуманитарной скорби?

       Что можно еще добавить к открытым письмам итальянского классика Умберто Эко и всемирно известного бразильского новелиста Пауло Куэлья?

     Или к словам  лауреата Оскара последней волны, американского документалиста Майкла Мура, брошенных им в лоснящуюся физиономию собственного Президента, а заодно и во всемирный эфир во время той самой оскароносной церемонии?

      Что еще можно добавить к заклинаниям археолога Джона Малколма Рассела из Массачусетского института искусств, вопиющего на весь цивилизованный мир, что эта война станет последней для нескольких тысяч археологических находок колыбели человечества – Месопотамского междуречья, и без того чудом сумевших так долго противостоять пустынным ветрам и песчаным бурям?  

      Или мои слова смогут хоть что-то добавить  к миллионным демонстрациям протеста, прокатившимся по всем мировым столицам? 

      Может, они хоть как-то смогут изменить телевизионную картинку CNN, чадящую на весь мир развалинами зиккуратов древнего Вавилона и истекающую кровью мирных багдадских жителей?

    Увы, увы, увы…

    Да и потом, чужая это для меня и моих соотечественников война. У нас своя, кавказская, почитай, десять лет кровоточит, конца не видно. Причем, правит ее не саддамовский хилый гвардеец, а советский, фанатичный чечен, которого не купишь за двадцатку баксов, не заставишь в телекамеру на весь мир целовать в засос портрет Буша-младшего, тем паче – блаженный лик Путина.

     Так что, выходит, бессмысленно все это, нет никакого резона в затеянном мною писании.

     Да и не мой это стиль. Я, как правило, пишу о тех местах, которые в свое время хоть как-то, краем глаза, удалось увидеть лично: увидеть, как растет в этой земле трава, услышать, как поют местные птицы, хотя бы мельком, взглянуть в глаза обитателей этой земли.  Но в Ираке я, к сожалению, не был. Бывал по бизнесу в Иране и в Иордании, на турецком берегу, так вообще без счета, даже в Кувейт судьба заносила, а вот в Ираке – не довелось. Одним словом, обложил эту страну в своих странствиях со всех направлений, как войска Коалиции горд Багдад к началу апреля, а внутрь – ни-ни, разве только опосредовано, в виде десятков тысяч тонн металлоконструкций турбин и генераторов (не путать с «Тамагавками» и  девятитонными бомбами с лазерным наведением), поставленных сюда моим родным Ленинградским Металлическим заводом с начала семидесятых и по начало девяностых.

     И еще в Ираке у меня живет приятель, инженер-энергетик Хамид Ассади, с которым судьбе было угодно связать меня знакомством и общей работой на долгие-долгие годы. Собственно, об этом я и намерен написать в этих заметках, ибо это действительно эксклюзивно мое, то, что знаю, и то, что персонально болит.

     А началось все на самом исходе шестидесятых, в Москве, где судьба свела меня, в ту пору студента  Теплоэнергетического факультета Московского Энергетическоого института, с Хамидом, иракским студентом, учившимся на  параллельной специальности – Тепловые электрические станции.  Ну, студент, как студент, сын иракского многодетного торговца из Басры. Да мало ли арабских студентов из Алжира, Ливана, Сирии обитало об ту пору в стенах моей московской альма-матер – кузнеце энергетических кадров всего Ближнего и Среднего развивающихся востоков. Да и не были мы близки, так, встречались порой, сидели в одних винных и картежных застольях, перебрасывались парой слов, ничего больше.

     Плотно судьба свела нас уже в середине семидесятых, когда я, молодым инженером осел в КБ паровых и газовых турбин на ЛМЗ, а Хамид, уже возвратившись домой, вошел в комиссию иракских специалистов, участвовавших в сдаточных испытаниях и приемке энергетического оборудования, поставляемого в Ирак моим заводом. 

      Энергетика Ирака процентов на семьдесят «стоит» на советских энергетических блоках – турбины ЛМЗ, генераторы Электросилы, паровые котлы – с таганрогского «Красного котельщика». Первой в ряду иракских электростанций была сооруженная Союзом еще в конце шестидесятых  ГЭС «Дакан» на Евфрате. Позднее, в 73-м вошла в строй ТЭЦ «Наджибия» с паровым блоком 100 МВт. Потом, с 76-го по середину восьмидесятых, на ЛМЗ изготовили три блока по 200 МВт  для ТЭС «Эн-Насирия». Наконец, в начале 90-го Ирак заказал ЛМЗ свою последнюю машину – 210 МВт для ТЭС «Юсифия».

     Все эти годы Хамид регулярно наезжал в Питер, тогда еще Ленинград, по несколько недель сидел на заводе. Общее дело сближает, как никакое другое. Сутками мы сидели вместе в стенах КБ, ползали по паропроводам и турбинным механизмам на испытательном стенде ЛМЗ, а по выходным нередко оттягивались винишком у меня дома или в баре гостиницы «Ленинград», вспоминали студенческое житье-бытье, говорили о работе, о собственных семьях. Несмотря на принадлежность к Исламу, Хамид никогда не капризничал по поводу спиртного, да и разговоров у нас про религию, тем паче о диктаторе Саддаме, никогда не возникало. В те годы я, откровенно, и не предполагал, что такой есть. Да и Хамида, похоже, это мало трогало. Разве только однажды, в середине восьмидесятых, когда Ирак уже воевал с Ираном, Хамид, показывая мне фотографию развороченного шальным снарядом контейнера с нашим оборудованием, стоящего на торговом причале порта Ум-Каср, как-то тоскливо заметил: «Американцы с Аятоллой дерутся, а мы, пешки, дырки в животах и в турбинах получаем».

     Впрочем, та война, равно, как уходы иракских монархов и приходы во власть партий БААС, практически, не сказывались на нашем бизнесе. Ирак  был аккуратным плательщиком. Деньги на заводы, а это многие миллионы долларов, кормившие не только заводчан, но еще и тысячные толпы советского чиновного люда,  шли исправно.

       Хамид, после приемки очередной машины, возвращался домой. Потом через год-полтора, появлялся в Питере снова. В промежутках слал мне новогодние открытки, иногда мы позванивали друг другу по делу, при этом и новостями домашними обменивались.  

      Последний раз Хамид приехал в Питер в середине девяностого. На ЛМЗ на выходе была первая машина для иракской ТЭС «Юсифия», а великий Союз в горниле «перестройки» доживал свои последние месяцы. В то время в питерских магазинах достать спиртного без американского танка М-1 «Абрамс» было уже невозможно,  потому мы скромно отметили встречу в валютном баре гостиницы «Прибалтийская». Хамид, наблюдая пустые полки наши магазинов и кумачовые полотнища голодных демократических демонстраций в центре Питера, переживал не меньше моего, качая головой, вздыхал: «Не дай бог и нам такого же». Потом показывал фотографии своих домашних – жены и двух сыновей, стоявших с ним в обнимку на фоне древних вавилонских зиккуратов.  Приглашал приехать в гости, посмотреть воочию древние чудеса междуречья. «Благо, от вашей перестройки одна польза – теперь можно друг к другу семьями в гости ездить»… 

       Разве могли мы тогда предположить, что пройдет всего полгода и, сначала Саддам накроет Кувейт русскими «Скатами», потом папа-Буш накроет уже Саддама, а заодно и Хамида с его семейством, «Тамогавками» и «Першингами».

      Разве могли мы тогда предположить, что пройдет еще полгода и уже без всяких «Скадов» и «Першингов»  стараниями  все того же папы-Буша и местных горбатых пап накроется вся страна с великим и гордым именем СССР.

     В течение последующих двенадцати лет я больше не встречался с Хамидом. Бизнес, практически, заглох. В рамках «ооновской» программы «нефть в обмен на портки», Ирак через все тот же ООН покупал у российских заводов по мелочи какие-то запчасти, не более. Правда, и эта мелочь, по нашей российской нищите, что-то все же значила. Один только таганрогский завод «Красный котельщик» на начало текущего года имел с Ираком контрактов на 20 миллионов долларов. В середине прошлого марта, с первыми разрывами второй иракской войны, кончилось и это. Градообразующий, как у нас принято говорить, Таганрогский завод с 1 апреля закрыл ворота для четырех тысяч своих сотрудников. Веселенькая первоапрельская шуточка от Буша-младшего…

     Тут бы, казалось, и точку поставить, да разбежалось перо. Так что, позвольте еще пару абзацев.

     И все-таки: Зачем? Кому мешал Багдад? Нет, не урод Хуссейн, про него, как говаривают в моем родном городе Пятигорске «и мухи не шепчут». Кому мешал Хамид, его жена и два сына – старший Рашид и младший, с русским именем Саша?

     Что несут американские танки М1 «Абрамс», БТРы М2 «Бредли» и автоматические винтовки М-16 на иракскую землю в своей «М»иролюбивой колоне?

      Римские легионы несли варварам дороги, акведуки, бани и скребки брадобреев, государственное право…

      А что же несут сегодня легионеры американские. Неужели истинную демократию, планы «Маршалла», поднявшие из руин второй мировой Германию и Японию, смирение британских колониальных амбиций, сделавших после второй мировой свободной от колониального ярма половину Азии и всю Африку?

     И кто эти американские легионеры? Неужели за штурвалом F-17, стартующего с плавучего аэродрома в Персидском заливе, сидит сегодня внучатый племянник некогда славного американского пилота Джона Кеннеди, а у компьютеров наведения «Тамагавков» покрываются испариной на боевом дежурстве дочери-близняшки  президента Буша?

       Помилуйте, господа. Ибо даже представить себе страшно, объяви завтра Буш в Ираке свободные демократические выборы. Итог, очевиден, даже недоумку: регион получит еще одну радикальную исламскую диктатуру взамен смиренной саддамовской. 

    А уж легионеры – и подавно. По статистике, обнародованной все тем же оскароносцем и документалистом  Майклом Муром, из 535 членов Конгресса США только у сенатора от Южной Дакоты Джонсона в армии сегодня служат сын и дочь. Интересно, сколько пушечного мяса, в том числе и с русско-еврейскими фамилиями, сегодня ввергают население в «шок и трепет» в песках междуречья, и все ли они вернуться из этого похода?

       И кстати, где же это чертово саддамово оружие массового поражения, из-за которого Европа с Америкой перегрызлась, господин Буш?

        Боже мой, как же прост и убог, изолган и циничен этот мир, господин Президент. Но расскажите же вы людям, как все на самом деле обстоит, будьте же мужчиной. Не заставляйте Арри Флейшнера лгать прессе о несчастном крендельке, уронившем вас полгода тому назад под журнальный столик на техасском ранчо. Так прямо и скажите, мол, по дурости ляпнул с трибуны что-то насчет энергетической  компании Энрон, так некстати обанкротившейся об ту пору в Калифорнии, и тем самым «уронил»  папин бизнес на  сотню лимонов.

     Но ляпнул и ляпнул. Да мало ли таких придурковатых цицеронов сейчас во власти. Вон, у русских, свой такой был с афро-американской фамилией Черномырдин, уж столько раз всю нацию ронял, а ничего, живые русские.

     А вот папа, не понял.  Влетел, как бык наскипедаренный в техасскую гостиную и засветил Президенту под глаз крендельком, свернутым из пяти волосатых пальцев в увесистый отеческий кулак. Так засветил, что сразу стало все ясно: поправлять надо папин, а заодно и чейнев-рамсфелдов бизнес. А попутно и свои дела-рейтинги подтягивать. Что до  «пипла», то он и не такое  «схавает» Мы ему в CNN покажем, как меня арабы любят, взасос перед камерой целуют, и всего-то за двадцатку…

       Извините, господин чужой Президент, пофантазировал русский писатель, малость. Не наблюдал я вашей душевной беседы с папой, так, присочинил чуток. Но согласитесь, все же близко к моему тексту дело было. Так что не обессудьте.

        А вот арабам за обиды придется платить. Ничего не попишешь, сначала деньгами налогоплательщиков за восстановление святынь, а потом, бог не выдаст, и куском израильской земли под Ясира Арафата. Так что Арри Флейшнеру очень скоро придется еще раз ненавязчиво подсказать гражданам американо-еврейской национальности: мол, поезжайте в Иерусалим, пока не поздно, попрощайтесь с его златомечетной половиной, да и с Масличной горой заодно.

     Что, не верите? Тогда взгляните на кадры своей любимой CNN, но не те, где вас – взасос, а другие, где арабские мальчишки вдраку штурмуют машины  ваших солдат с гуманитарной помощью. Всмотритесь внимательно в их волчьи глаза. Что в них, может быть слезы благодарности к великой нации освободителей?

      Увы, господин президент. Только – страх и ненависть. Так что, все только начинается.